ПОЛЕТЫ ВО СНЕ И НА ЯВУ

Фото © Влад Локтев

Пять лет назад Валерий Тодоровский назвал Дину Корзун актрисой будущего. Сегодня она считает, что самая большая роскошь на свете - быть собой, и собирается на время бросить кино, о чем рассказала HARPER'S BAZAAR накануне премьеры фильма "Дорога".

С предельной честностью и последней откровенностью, на которую только она и способна, и за право пользоваться которыми борется всю жизнь, Дина Корзун заявляет, что готова оставить Москву, профессию и укатить в Лондон. То есть, вполне возможно, актриса Корзун нас бросит. Заслужили мы это? Хороший вопрос. Театралы могли насладиться ее игрой во МХАТе, все остальные - в "Стране глухих". Картина англичанина Пола Павликовски "Последний приют" у нас широко не шла, еще несколько проектов с ее участием состоялись, только не было большой разницы, Корзун нам играет или не Корзун, - роли были такие, что сыграть мог кто угодно. То есть сами упустили девушку.

После "Страны глухих" только глухой, а еще слепой и немой, может быть, не признал, что актрису эту - снимать, снимать и снимать. Что у нее, у ее таланта, как у капсулы или, лучше у розы, столько лепестков-смыслов, лепестков-возможностей, что только срывай один за другим, пользуйся, эксплуатируй. Дина - редкий случай соседства у актера дара с душой и истиной странностью. То есть с экстравагантностью, что в наших широтах редкость. Красавицы есть, способные есть, одаренные есть, а большого, размашистого, щедрого таланта - мало. Ей не нужно экономить свои небольшие наработки, находки, достижения, как другим немножко одаренным красавицам. Она очень многое может. Но вот уже, кажется, не хочет.

Когда-то, много лет назад, еще в Школе-студии МХАТ, она почувствовала, что теряет себя, что Москва и обстоятельства ее меняют, коверкают, и решила уйти в монастырь. Еле уговорили остаться. Кто теперь возьмется уговаривать? Вот ведь парадокс - уговаривать не нужно. Нужно за нее порадоваться - у человека есть он сам, семья, любовь и решительный поиск смысла жизни. Может, найдет Дина этот смысл, да и снимется еще в ста картинах. Снимется - снимется, таких людей просто так не отпускают. Кто, что не отпускает - родина ли, кинематограф, искусство - какая разница? "Душа обязана трудиться", - кажется ей всю жизнь ехидно повторяют эти слова. Поезжайте, Дина Корзун, поезжайте куда угодно. Далеко не убежите.

Дина, Вы сейчас живете на три города. Сумку хотя бы успеваете разобрать?

- Уже несколько лет не успеваю. У меня дома стоит несколько неразобранных сумок. Первая - для гастролей по стране с антрепризным спектаклем "Золото", со второй летаю в Лондон, с третьей - в Питер, где снимаюсь у Сергея Снежкина, а с четвертой хожу по Москве. Там лежат документы, ключи, телефон... Из всех четырех она самая легкая.

А какая самая тяжелая?

- Та, с которой езжу в Лондон. Я всегда беру туда очень много одежды. А успеваю одеть всего две-три вещи. Я очень люблю этот город. Он мне гораздо ближе Москвы. Я всегда радуюсь, когда прилетаю туда. Выхожу из самолета, вдыхаю чистый лондонский воздух и становлюсь счастливой.

Первое путешествие в Лондон поставило Вас перед выбором. Там Вы должны были сниматься в картине "Последний приют" у Пола Павликовски, известного у нас как постановщик фильма "Стрингер" с Сергеем Бодровым младшим. А здесь Алексей Учитель звал Вас на роль Марги в картину "Дневник его жены".

- Вообще-то мое первое путешествие в Лондон не было связано с работой. И с фильмом Алексея Учителя все было не совсем так. Его начали снимать в 1998-м. Меня действительно утвердили на роль Марги, и мы даже отсняли две сцены, но случился кризис и все проекты закрылись. Спустя два года режиссер нашел деньги, позвонил мне и сказал: "Через месяц нужно ехать в Ялту". А до этого мне два года никто не звонил, я совершенно не знала, что происходит с картиной, и этот звонок был для меня неожиданностью. У меня уже был подписан контракт с BBC, который я не могла нарушить.

У Вас в Англии есть работа?

- Сейчас нет. Хотя картина Павликовски получила хорошие отзывы и призы на фестивалях в Эдинбурге, в Испании, в Греции... Здесь он прошел незаметно, а на Западе эта простая история о девушке, которая приехала к любимому в Англию, имела успех. Его часто показывают по телевидению. Я приезжаю, и родственники мужа докладывают: "Опять шел твой фильм". Не скажу, что после этой роли у меня там оглушительная слава, но некоторые серьезные режиссеры обратили на меня внимание и предложили работу. Пришлось отказаться от трех проектов - я в рошлом году согласилась сниматься у Сергея Снежкина в 20-серийном фильме под рабочим названием "С Новым годом! или Стойкий оловянный Солдатов". И не жалею. Обычно я долго раздумываю, а тут сразу согласилась. И не ошиблась...

Скоро выходят фильмы Натальи Петровой "Дорога" и Натальи Погоничевой "Теория запоя". Как Вам работалось с режиссерами-дебютантками?

- Очень хорошо. В "Дороге" я сыграла подругу главной героини, которую играет сама Наташа. Роль у меня небольшая. И сказать что-то важное для себя я не успела, но старалась понять, чего хочет режиссер, и помочь ей, потому что Наташа - очень интересный и сильный человек. А "Теория запоя" - комедия, я получила огромное удовольствие от работы. Я давно хотела повеселиться на экране, а не страдать... Мне в работе с режиссерами-дебютантками был важен процесс, а не результат.

Фильм Снежкина о 1998-м - он рассказывает о том, как дефолт повлиял на судьбы людей. Ваш успех как раз пришелся на это время. Это как-то сказалось на Вашей жизни?

- Нет, у меня не было никаких сбережений, я ничего не потеряла. В те августовские дни мы были на Неделе русского кино в Каннах с картиной "Страна глухих". Сидели с компанией на пляже, завтракали и рассказывали друг другу о том, что дома происходят какие-то ужасы: доллар стоит 20 рублей, везде очереди. Я ничего этого не видела. Правда, накануне моего отъезда в Канны хозяин квартиры, которую я снимала, позвонил и сообщил: "Ты тут больше не живешь". И вместо того чтобы собирать чемодан во Францию, я звонила друзьям и просила пристроить куда-нибудь мои вещи. А когда вернулась, квартиры у меня не было, и я за какие-то безумные деньги нашла ужасную нору. Вообще весь тот год был депрессивным и мрачным. В театре нерегулярно платили зарплату, в кино ничего не предлагали. Но почему-то я связывала это не с внешними обстоятельствами, а с личным кризисом.

Не хотелось уехать в Смоленск к маме и там перевести дух?

- Ой, нет. Мне некуда возвращаться. Мы с мамой любим ездить под Смоленск, к бабушке. У нее замечательный домик в лесу. И мы часто встречаем там Новый год. А сам Смоленск я не люблю. Просто я там родилась, и этот город подарил мне какие-то интересные встречи.

Закалил характер...

Нет, характер закалила Москва.

Кстати, о характере. Когда Вы родились, папа нарек Вас королевским именем Диана, а Вы его сократили. Не чувствовали в себе монаршей строгости и властности?

- Я никогда не стремилась казаться тем, чем не являюсь. Никакая я не Дианна. Папа ведь с двумя буквами "н" записал это имя. Оно не соответствует моему внутреннему миру. Мне кажется, что Дина звучит изысканнее. В нем есть простота и величие.

А Вы помните, как сделали первый шаг?

- Нет, конечно. Помню другое. Мне часто снился один и тот же сон. Очень странный. Я долгое время пыталась его расшифровать. Мне снилось узкое пространство, в котором я лежу, свернувшись комочком, коленки где-то за ушами, и сквозь ресницы вижу свет... Я мучительно старалась разгадать, что это значит, и вдруг поняла, что вижу себя еще у мамы в животе. Мне всегда снились яркие сны, и тогда казалось, что это подчеркивает мою оригинальность. Что я особенный человек, который летает во сне.

Все дети летают во сне.

- Я летала взрослой. Медленно поднималась в воздухе, как будто ехала на невидимом велосипеде, а люди почему-то этого не замечали. Никто не падал в обморок, не удивлялся. Однажды я рассказала о своих снах мужу, и тогда Луи прочел мне отрывок из кники одного китайского мудреца. Там было сказано, что люди, которые летают во сне, очень несчастные в жизни. Обстоятельства их так сдавили, что душа во сне хочет вырваться и улететь. Я удивилась, но не могла не согласиться. Это было, когда я только переехала в Москву, пыталась поступить в институт, найти себя... Я переживала как бы второе рождение.

И когда поступили в Школу-студию МХАТ любили забираться на крышу театра. Пытались как во сне, сбежать от реальности?

- Не знаю. Я же еще ужасно любопытная, как ребенок. А МХАТ такой огромный, загадочный, словно лабиринт на Крите. Там можно потеряться: много коридоров, лестниц, которые ведут куда-то вверх, и если подняться, окажешься на высоте семиэтажного дома - над сценой на колосниках, а люди внизу будут похожи на муравьев. Везде, даже на полу, горят маленькие зеленые лампочки, которые, как маячки, указывают, куда идти. Это для того, чтобы во время перехода сцены актеры не заблудились в темноте. И, конечно, я добралась до чердака и вышла на крышу. Помню, пспытала абсолютно детских восторг.

"Синдром Растиньяка" не обуревал: покорить, подчинить себе враждебную среду?

- Город меня совсем не интересовал. Я рассматривала небо и крыши. Они очень живописны. А покорять я ничего не хотела. Я вообще не завоеватель. Конечно, у меня есть амбиции, как у любого здорового человека, но я не жажду славы, вот в чем моя беда. В моей профессии нельзя выжить без страстного желания покорить мир, а я стала актрисой по другим причинам. Мне нравится сам процесс: сидят в зале зрители, я их вижу, волнуюсь и боюсь. А потом выхожу на сцену и вдруг начинаю владеть их сердцами. И они начинают меня любить, за что я им бесконечно благодарна. В детстве мне казалось, что меня недостаточно любят. А сцена эту любовь дарила... Я абсолютно не думала о том, что должна стать известной. Просто считала, что если быть актрисой, то очень хорошей, или не быть ею вообще.

Вы сначала учились в Смоленском пединституте на художественно-графическом. Потом вдруг поехали в Москву поступать в театральный. Почему Вы бросили живопись, которой сейчас так увлекаетесь?

- Я всегда была открытым человеком, стремилась к общению. Живопись, конечно, тоже общение, но иносказательное... В тот год везде по городу развесили плакаты, что идет набор в студию при Смоленском драматическом театре. И я решили пойти туда и попробовать. И там поняла, что наконец-то появилось место, где исчезает одиночество, которое так долго меня томило. Внутри меня жил какой-то огромный немой космос, который открывался только тогда, когда я оказывалась на сцене. Там я расцветала и чувствовала себя чудом, гением, красавицей... Там же я познакомилась с моим первым мужем.

Вы решительный человек?

- Все зависит от обстоятельств. Иногда могу долго сидеть и принимать решение. А бывает, все решу за секунду и никогда об этом не пожалею.

Вы приехали в Москву из Смоленска, поступили в Школу-студию, у Вас родился сын, Вы развелись с мужем и оказались одна в большом городе. Только бесстрашный и решительный человек мог на такое отважиться.

- Не знаю, была ли я так глупа, или наоборот, так сильна, что на все это решилась. Мне пришлось хлебнуть и горя, и отчаяния. Но это сделало меня только сильнее. Никому не дается больше, чем он может перенести. Хотя я не была готова к этим испытаниям. Хотелось легкости и свободы, а вместо этого наступила такая расплата, появилась такая огромная ответственность... Я ничего не знала, не умела - мне было всего 19. Нужно было как-то заканчивать институт, и мама совершила героический поступок - она забрала Тимура к себе, чтобы я могла учиться. Я только сейчас начинаю понимать, что она для меня сделала. Тимуру уже 12 лет. Он взрослый парень, мой друг и мой главный стимул быть лучше, добрее, терпимее.

Но дорога выровнялась, Вы окончили институт, стали играть главные роли во МХАТе...

- Я не чувствовала себя счастливой ни одной минуты в этом театре. Хотя относилась к нему как к родному дому. Мне давали главные роли, заваливали работой. У меня были муж, семья. И мы вроде славно жили. Но не было ощущения счастья. И внутри у меня творилось что-то ужасное. Чтобы заглушить эту тоску, я страстно отдавалась работе. Пропадала в театре с утра до вечера. И, видимо, как следствие этой круглосуточной гонки пришел успех.

Вышла на экраны "Страна глухих", и на Вас свалилось столько премий, статей, фестивалей...

- А до этого были девять месяцев проб и ожиданий. Мне очень нравилась роль и работала я с удовольствием, поэтому Валера Тодоровский наконец поверил, что лучше меня никто не сыграет, за что я ему очень благодарна. Тогда я не понимала, что должна благодорить прежде всего его. Мне казалось, это судьба нас свела, и он тоже должен быть благодарен. Наверное, то, что я, не смотря на робость и застенчивость, никогда не чувствовала себя бедной родственницей и верила в чудо, и помогло мне найти свою дорогу.

А какая была главная встреча на этом пути?

- Мой муж Луи. Он полюбил меня с первого взгляда и очень долго добивался. Вместе мы только благодаря его терпению. Мы познакомились в Школе-студии МХАТ, куда он приехал слушать лекции. Был какой-то вечер, наш курс должен был развлекать иностранных студентов, а у меня совсем не было настроения. Я сидела и терпеливо ждала, когда все кончится. Он подошел, что-то сказал, потом пошел меня провожать. Нет, я не влюбилась с первого взгляда, но сразу поняла, что происходит что-то очень важное, и испугалась. Я была замужем, уже во второй раз, но чувствовала, что это роковая встреча и что наверняка придется много страдать, рубить с плеча... Я так рада, что он меня нашел! Иначе не знаю, как жила бы без него. Мы вместе 3 года, знаем друг друга 7 лет, а женаты уже полтора года.

Свадьба была в Лондоне?

- Нет, в Женеве, потому что Луи - швейцарец. Это было летом. На мне был берет и длинное белое платье - моя тетя связала его из тонких хлопчатобумажных нитей. Мы ни с кем не хотели делить нашего счастья и пригласили только мою близкую подругу и его старшего брата. Они и подписали документы о регистрации брака. И счастью не было предела. Мы так глупо выглядим на снимках: оба плачем от счастья и выглядим сморщенными, как два младенца.

Луи, кажется, снял фильм, а Вы сыграли в нем главную роль?

- Сейчас картина в процессе монтажа... До этого Луи снимал видео клипы и сделал короткометражный фильм. Мы вместе написали сценарий и вместе снимали. Очень медленно, на свои деньги. Рабочее название "Марфа". Эта история о девушке, которая живет в деревне и никогда не была в большом городе. По телевизору она увидела иностранца, он говорил, что сейчас никто не готов на жертву ради любви, и все забыли истинный смысл этого слова. Девушка влюбилась в него и поехала в город. Точнее пошла пешком.

А Вы готовы ради Луи все бросить и уехать в Лондон?

- Внутренне я давно готова. Но пока не получается. Есть контракты и работа, которую надо довести до конца. Жить на два дома очень тяжело. Я приезжаю на каких-то три дня и не успеваю даже разложить краски, открыть этюдник. Съемки в фильмах я уже не считаю своей жизнью. Хочется избавиться от этой суеты и просто жить.

Не боитесь, что не сможете адаптироваться?

- Конечно, будут какие-то проблемы. Но Луи же был готов ради меня пожертвовать и работой и домом. Он жил здесь три года, потому что я не могла бросить работу. Теперь у него есть работа, которую он не может оставить. Почему бы и мне не попробовать жить там? Что я теряю? Для женщины дом и счастье там, где ее любимый.

У Вас сложились отношения с его близкими?

- Мы успели полюбить друг друга. Хотя сначала его родственники отнеслись скептически: "Русская актриса? С ребенком? Навязалась к нему в жены, у-у-у"...

Вы можете за себя постоять?

- Я всегда была ранимым и ужасно беззащитным человеком. Это мое смоленское прошлое. Из провинции я привезла не амбиции, а испуг и чувство вины. Помню, в Лондоне мы должны были идти на какой-то прием, меня колотило от страха, я чуть не плакала и все время спрашивала мужа: "Как я должна себя вести? Что мне говорить?" Луи сказал: "Ты ничего никому не должна. Ты моя жена. Я тебя люблю. Я тебя не стесняюсь, и если они подумают о тебе плохо, то это их проблемы, а если они нормальные, то увидят, какая ты необычная и чудесная".

То есть Вы ударом на удар ответить не можете?

- Знаете, недавно был такой случай: я входила после съемок в гостиницу в Петербурге. В холле сидели девицы определенной профессии, которых я вижу там каждый день. И вдруг я услышала грубый окрик: "Вы куда?". Ко мне бросился охранник, я ужасно оскорбилась, потому что сразу поняла, за кого он меня принял, и высокомерно осмотрев его, спокойно сказала: "Я здесь живу". Сама от себя такого не ожидала - еще год назад я бы стала отвечать извиняющимся тоном. Наверное, на меня так повлияла роль, которую я играю у Снежкина. Моя героиня Женя - смелая и сильная, может постоять за себя и за тех, кого любит.

То есть теперь актриса Дина Корзун - уверенная и сильная? И не боится никаких преград?

- Дело не в этом. Я сейчас чувствую себя свободной. Мне не обязательно делать карьеру, быть актрисой, тем более, что профессия меня тормозит и личностно, и духовно, делает несчастной... Не знаю, как все сложится в будущем... Я никому ничего не хочу объяснять. Я хочу быть лучше, хочу быть счастливой. Для меня важно просто остаться собой.

Быть собой - это самое сложное.

- Да, это уникально. Это дорого. Это роскошь.

Текст Варвары Мухиной, интервью Натальи Москальоновой